Я долго готовилась к этому фильму. Сначала было музыкальное «голодание», затем осторожное заворачивание в их музыку, стараясь как можно глубже пропитаться ею и существовать с фильмом в унисон. Наконец, свет погас и полупустой зал, в котором, к слову, сидели исключительно люди 20-25 лет, смолк.

Для меня лично, пожалуй, никакая другая группа не обладает такой плотно затягивающей атмосферой, облепляющей тебя со всех сторон в горячий, пульсирующий кокон, внутри которого с тобой обязательно произойдут какие-то метаморфозы, которые впоследствии позволят ткать из этих звуков влекущие образы. Лавинообразная сила музыки The Doors, некая её болезненность, поэтическая хрупкость, так ярко проступающие в ломком силуэте Джима и его вечно перекошенных плечах, уязвимость и незащищённость Моррисона, прикрытые вроде бы безукоризненно выдуманным сценическим образом, дерзость и провокация, которые поэт рок-н-ролла нахально выкидывал в беснующуюся публику, то впадающую в транс на концертах, то кидающуюся стульями и выкрикивающую ругательства в сторону сцены, слепо проглотив наживку, — всё это красноречиво проступило в картине.

Фильм взял жизнь Джима и группы в свои ладони так бережно и трепетно, будто это страница из книги XII века, готовая вот-вот рассыпаться в прах. С какой поразительной осторожностью и любовью выстроен каждый кадр, и насколько чутко подобрано музыкальное сопровождение к этапам становления и угасания организма The Doors. Фильм протекает очень ровно, без чрезмерных неуместных трагичности и романтизации образа Моррисона, без рваных, резких перепадов, пафоса, бешеных излишеств и мифологизации, характерных для картины Оливера Стоуна. Плавное, размеренное движение от ступеньки к ступеньке вполне созвучно с общим мистическим духом, сочащимся из кинематографических пор, и позволяет глубоко и живо вчувствоваться в эпоху. Голос Джонни Деппа и бледно-жёлтые субтитры только придают фильму некой камерности и душевности. Символическая спичка, вспыхивающая и потушенная порывом воздуха, может показаться банальностью, однако, смею заверить, и этот образ вплетён в полотно с большим вкусом.

Изменчивые отношения Джима с другими членами группы, его обращение к наркотикам и алкоголю в поиске расслабления и, возможно, вдохновения, присутствие семьи и роль поэзии в его жизни, желание заставить зрителей сознательно работать со своим воображением отпечатаны на экране с чрезвычайной тактичностью и сопереживанием. Режиссёр не пытается навязать своё видение феномена The Doors, не ставит своей целью выдумать ещё одну легенду — он лишь слегка отстраняется от этой «кометы», стремясь, насколько это возможно, бесстрастно и крайне деликатно отразить весь её путь, не упустив ни одной важной детали и избегая идеализации.

Мне представляется, что цели он достиг. Ещё никогда прежде личность Джима не ощущалась настолько целостной, но вместе с тем непостижимой. Я чувствую себя мухой, бьющейся о стекло, за которым разливается свет, тёплый и видимый, но не доступный для растворения в нём и мысленного охвата.

Джим Моррисон, поэт и музыкант, навсегда останется тайной, и это правильно.

Я без малейших колебаний ставлю фильму высшую оценку, ношу его в себе и рекомендую каждому, кто слышит бред свихнувшихся ящериц.